ЦЕНА ЖИЗНИ
В те дни крушения сталинизма настроение у меня было такое, что я
серьезно подумывал о самоубийстве. Жизнь, казалось, утратила смысл. А жить
без страсти и идеи, объединяющей жизненный поток в единое целое, я не
привык. И в этом я не был одинок. Но никто из тех моих знакомых, кто в то
время собирался покончить с собой, не реализовал свое намерение наделе.
Случайно ли это? Вопрос этот оказался частью более общего вопроса об
отношении человека к своей собственной жизни.
В литературе, посвященной сталинским репрессиям, иногда мелькает
недоумение по поводу того, что очень немногие люди покончили с собой, хотя
знали, что их все равно уничтожат. Почему? Во-первых, сейчас невозможно
иметь статистические данные на этот счет, чтобы с уверенностью ответить -
многие или немногие покончили с собой. Случаи самоубийства тщательно
скрывались. Я лично знал об одном случае, когда ответственный работник
застрелился, но органы изобразили дело так, будто его арестовали. Арестовали
всю его семью, чтобы скрыть факт самоубийства, и кое-кого из осведомленных
соседей. Слух все же возник - сын успел рассказать о самоубийстве ребятам
во дворе, а те разнесли слух по всему району. Во-вторых, не так-то просто
было покончить с собой. Не успевали. Оружия не было. Я по себе знаю, что
это значит. Будь у меня пистолет, я бы, может быть, застрелился. Но каждый
раз, когда у меня назревало желание сделать это, я ехал к своему фронтовому
другу за сто километров от Москвы - он ухитрился сохранить именное оружие
со времен войны (у меня тоже такое оружие было, но у меня его отобрали,
когда я пересекал границу после демобилизации). Когда я добирался до друга,
мы, естественно, отмечали встречу хорошей выпивкой и желание стреляться
пропадало. А вешаться или кидаться под поезд не хотелось. Снотворные пилюли
достать было трудно. И в-третьих, идея самоубийства не входила в тип
самосознания людей той эпохи. Это, пожалуй, главное.
Социальный тип самосознания проявляется во многих аспектах жизни, и в
том числе в отношении к самой своей жизни. Сознание людей имеет всегда
определенную ориентацию, определенную тем, что общепринято и поощряется в
данном обществе и что отвергается и порицается. В обществе, где дуэль
принята и поощряется, смерть на дуэли не вызывает того состояния ужаса,
какое появляется в иных случаях. Там, где самоубийство как следствие
бесчестья рассматривается как норма, люди относятся к нему иначе, чем в
обществе, где утрачены понятия о чести, а самоубийство порицается. Тысячи
советских людей той эпохи легко расставались с жизнью, если это требовалось
ради интересов группы людей, партии, страны. Те же самые люди, способные на
самопожертвование в общественно одобряемых случаях, оказывались
неспособными расстаться с жизнью добровольно в ситуациях, когда все равно
судьба их была предрешена.
Упомянутая общая ориентация играла существенную роль и в том странном
на первый взгляд явлении, что так мало было попыток покушения на Сталина и
других деятелей той эпохи. Люди легко совершали убийство других людей в
ситуациях, общественно оправдываемых, причем без всяких колебаний,
раскаяний и угрызений совести. Порою даже с удовольствием. Но те же люди
пасовали перед самыми примитивными ситуациями, которые выходили за рамки
общественно принятой ориентации на этот счет. Еще до войны я обдумывал
покушение на Сталина. Конечно, мои практические возможности были ничтожны.
Но не они остановили меня: я запутался в моральных проблемах. Потом у меня
появился единомышленник. Он утверждал, что приблизиться к Сталину на
расстояние, достаточное для выстрела или бросания бомбы, можно. Но он тоже
не мог преодолеть некий морально-психологический барьер. Мы выросли в
условиях, в которых индивидуальный террор порицался морально и считался
неэффективным политически.
Но вдруг меня осенило: месть! Надо мстить! Кому? Им! За что? За себя!
За страдания близких. За все!
Выход все-таки есть.
На свете полно гадов,
А средство от них - месть.
Добровольно сдаваться не надо.
Вспомни мужскую честь.
Сто раз повторяй кряду:
Месть!
Месть!
Месть!
Никогда сдаваться не надо.
Всегда оружие есть!
Любая падет преграда,
Когда закипает месть.
С жизнью сквитаться надо -
Советую всем учесть:
Пусть гада ждет не пощада,
А месть,
Месть,
Месть!
Я изложил свое замечательное открытие своему сообщнику.
- У меня нет к Ним ненависти, - сказал он. - Я Их презираю, а из
презрения мстить невозможно. Они по отдельности слишком ничтожны для мести.
А все вместе Они воплощают в жизнь самые светлые идеалы человечества.
Мстить некому!
Оставь дурацкие затеи.
Мир не изменишь все равно.
Нелепо драться за идеи,
Осуществленные давно.
